О СВЯТОСТИ ИКОНЫ

Когда возник чин освящения иконы и креста в Православной Церкви, сказать теперь весьма трудно. Как многое другое, этот обычай незаметно вошел в употребление и попал в наши требники. Но вот доподлинно известно, что во времена иконоборчества такого чина точно не было, ибо сами еретики иконоборцы в качестве аргумента против иконопочитания указывали на отсутствие в Церкви специальной молитвы, освящающей иконы. На аргумент иконоборцев: "Нечестивое учреждение лжеименных икон не имеет для себя основания ни в Христовом, ни в апостольском, ни в отеческом предании; нет также и священной молитвы, освящающей их, чтобы сделать их из обыкновенных предметов святыми; но постоянно остаются они вещами обыкновенными", - Собор отвечал:

"Над многими из таких предметов, которые мы признаем святыми, не читается священной молитвы; потому что они по самому имени своему полны святости и благодати. ... Таким образом, и самый образ животворящего креста, хотя на освящение его и не полагается особой молитвы, считается нами достойным почитания и служит достаточным для нас средством к получению освящения. ... То же самое и относительно иконы; обозначая ее известным именем, мы относим честь ее к первообразу; целуя ее и с почтением поклоняясь ей, мы получаем освящение" (Деяние 6-е VII Вселенского Собора. Опровержение коварно составленного толпою христиано-обвинителей и лжеименного определения. Том 4-й)

Здесь не требуется никаких комментариев, святые сказали все предельно ясно.

Из того же понимания иконы проистекает сознание необходимости почитать всякий образ Бога или святого. Ведь именно именование является главным определяющим моментом в святости изображения. Как бы не были необходимы строгие канонические правила иконописания, нарушения этих правил не могут уничтожить энергийную связь образа и первообраза по причине того, что у них одно ИМЯ.

Даже если эта икона выполнена в итальянском стиле, но на ней есть надписание имени, например, «Исус Христос» – мы не можем не воздавать ей почитание, ибо почитание иконе относится не к мастерству художника, ни к веществу из которого (и как) она сделана, а Тому, Кто на ней изображен. И именно ИМЯ дает нам точное и безусловное указание на Лицо Первообраза.

Отцы VII Вселенского Собора говорили: «Мы неприкосновенно сохраняем все церковные предания, утвержденные письменно и неписьменно. Одно из них заповедует делать живописные изображения, т. к. это согласно с историей Евангельской проповеди, служит подтверждением того, что Христос истинно, а не призрачно вочеловечился, и служит на пользу нам. На таком основании определяем, чтобы святые и честные иконы, точно также, как и изображения честного животворящего креста, будут ли они сделаны из красок или мозаики или какого-нибудь другого вещества, только бы сделаны приличным образом, будут ли они находиться в церквах Божиих, на священных сосудах, или на стенах и на дощечках, или на домах, или на дорогах, а равно будут ли это иконы Господа и Спасителя нашего Исуса Христа или непорочной Владычицы нашей Богородицы или честных ангелов и всех святых и праведных мужей... Чем чаще при помощи икон они являются предметом нашего созерцания, тем больше взирающие на них возбуждаются к воспоминанию о самих первообразах; приобретают более любви к ним и получают побуждение воздавать им лобзание, почитание и поклонение, но никак не служение (λατρεια), которое по вере нашей приличествует только Божественному естеству...". Отцы Собора подчеркивали также: "Не изобретение живописцев производят иконы, а ненарушимый закон и предание Православной церкви; не живописец, а свв. отцы изобретают и предписывают: им принадлежит сочинение, живописцу же - только исполнение".

Последнее замечание может пояснить, что выражение «приличным образом» в большей степени относится не к технике письма и деталям изображения, но к самому смыслу того, что изображается. В этом аспекте икону и называют богословием в красках, потому как она призвана искусством живописи выражать то, что святые отцы уже выразили словом и духом. Понятно, что неканоническая икона ущербна в богословском и психологическом смысле, почему и следует строго держаться иконописного канона, но все-таки по своей самой глубинной сути она не теряет связь с Первообразом по причине одного только именования.

Ведь как бы не был угнетен, болен, изуродован человек внешне и внутренне, он остается человеком, образом Божиим, и сохраняет себя как личность, и чтобы с ним случилось, пока не изменился его бытийный (духовный) статус (например крестился или принял постриг), у него остается все тоже имя (но в коренном исконном смысле имя неизменно, ибо и при крещении личность человека остается прежней, меняется направленность бытия, появляется нечто, чего раньше не было – причастность к бытию Бога). Тем более это относится к иконе Бога и святых Его.

Имя по свой внутренней сущности (то есть не буквами и звуками, не начертанием, а смыслом, энергией Того, Кого оно именует) есть в самом глубоком и таинственном смысле первичный исконный ОБРАЗ (образ энергийный, умный, смысловой; ср. многие высказывания отцов о том, что Бог существо умное и постигается умом, но не по существу, а энергийно, по действиям этого существа, самого по себе непостижимого). Имя Бога в этом аспекте (то есть смысловом, энергийном, внутренем) есть энергия Божия. И потому оно выше иконы. Ведь икона освящается именем. А по своему начертанию или произношению оно сравнимо с иконой и равно иконе. Начертание свято, потому что указывает на Именуемого, Изображаемого и содержит в себе Его энергию.

Что Имя Божие по начертанию есть Его икона, а по внутренней сути - Его энергия, можно видеть, например, из следующего высказывания великого защитника иконопочитания св. Феодора Студита, который на сделанное иконоборцем определение иконы как "искусственного изображения, начертанного здесь с целью губить души в жизни" - говорит: "Что ты говоришь дерзкий, называя губительным для душ в жизни - спасительное для мира подобие Христа? Человек погибельнейший, беззаконнейший и Христу ненавистнейший! Ты - против Христа, ты - против изображения Христа, которое и ангелы почитают, которого и демоны трепещут? Ибо чье имя на нем надписывается? Разве Кроноса или Зевса, ... которых призывание - обман и которых изображение - безбожие? Если же изображается Христос, <никто же может рещи Господа Исуса, точию Духом Святым> (I Кор. 12:3), како говорят слова Писания; то смотри, что ты произнес хулу подобно иудеям, не только на Христа, но и на Святаго Духа, назвавши, в Духе Святом изображенное и сказанное имя Исуса Христа, губящим души в жизни".

И том же смысле мы почитаем икону, даже если в изображении десницы Спасителя персты сложены как-то иначе, чем двуперстно. Ведь мы видим, что это именно Христос, и воздаем почесть не тому, как сложены персты на данном изображении, а Самому Христу. (Уместно будет сказать, что на древнейших иконах Христа встречаются самые разные сложения перстов, посему можно сказать, это вопрос вообще не принципиальный ни с богословской, ни с канонической стороны).

Достаточно провести простой опыт, предложить благочестивому христианину как-то оскорбительно поступить с таким неканоническим или неискусно написанным образом. Понятно, что никакой верующий человек не будет плевать на образ или топтать его ногами, даже если это картинка из баптистской Библии.

То же можно сказать и о написании имени Господа с двумя буквами «И», т.е. «Иисус». Мы уже сказали, что имя по своей сущности не есть буквы и звуки, ни их начертание. Имя Бога это энергия Божия. И потому мы истинно православные христиане никогда не дойдем до безумия еретиков подобных Димитрию (Туптале) Ростовскому и Сергию (Старогородскому), которые хулили Имя Божие. Первый называл Исуса равноухим, другим богом, и писал на двуперстии «де-мон», а второй бросал на пол бумажки с написанным именем Христа и топтал их, доказывая, как он думал, что в этом нет ничего погрешительного, ибо имя это просто буковки.

Наверно, требуется сказать несколько слов о том, почему надписание, начертание и произношение имени Спасителя все-таки было предметом яростной полемики древлеправославных с еретиками-новообрядцами.

Тут надо заметить, что и Никон, и ревнители старины одинаково смотрели на Предание, только первый ошибочно думал, что русские переменили исконные обычаи, и ошибался. Кое-кто из тогдашних иерархов вообще не имел своей принципиальной позиции, но малодушно следовал за властью и силой. Спор по существу был не за количество литер, а за верность Преданию. Вся защита православных против реформаторов строилась на учении св. отцов, которые анафематствовали всех, кто хотя бы отчасти повреждает Предание, независимо от того, сознательно делается это или нет.

Поэтому те, кто сводит вопрос о написании имени к количественному внешнему аспекту, отстаивает отнюдь не православие, не учение св. отцов и не Предание Церкви, а какое-то магическое обрядоверие, которое, кстати сказать, было весьма присуще как раз новообрядцам. Именно последователи Никона триста лет люто гнали истинно-православных христиан за «обряд», почему-то обвиняя в обрядоверии православных. В действительности обрядоверами были, и в значительной мере остаются и теперь, именно никониане. Они и по сей день брезгливо-высокомерно относятся и к древлеправославным христианам и дониконовскому благочестию.

Нам же православным должно держаться не только и не столько буквы, сколько духа Предания, и не уподобляться еретикам в их нечестивых мудрованиях о возвышенных догматах Святой Церкви, веруя в которые мы спасаемся.

В подтверждение высказанных мыслей приведем еще некоторые изречения св. отцов.

«Если их (икону и Христа) рассматривать по их естествам, то Христос и Его икона сами по себе принципиально различны. Напротив, в области обозначения между ними имеется идентичность. Если исследовать икону относительно ее естества, то зримое в ней называют не "Христом", даже не "образом Христа", а "древом", "красками", "золотом", "серебром" или еще иначе по употребленному веществу. Если же исследовать отпечаток изображенного лица, то икону называют "Христом" или "образом Христа", - "Христом" по причине идентичности имени, "образом Христа" из-за отношения (к изображению Христа)» - прп. Федор Студит (цитата по «Икона Христа»  Кристофор Шенборн)

Св. Дионисий Ареопагит так пишет об энергиях Божиих: "Эти общие и соединенные разделения или благолепные исхождения всецелой божественности мы постараемся по мере сил воспеть, от являющих их в Речениях [= Свящ. Писаниях] богоименований, - прежде, как уже было сказано, придя к выводу, что все благодеятельные имена, когда они прилагаются к богоначальным ипостасям, нужно понимать как относящиеся ко всей богоначальной целостности без изъятия" (О божественных именах II, 11).

То есть имена, которыми именуются ипостаси Св. Троицы в Божественных Писаниях, не просто "являют" Бога и указывают на Него, но являют Его действенно (энергийно), ибо сами эти имена являются "благодеятельными" (или "благо-энергетическими"), способными действовать, т. е. по внутренней сути являются нетварной энергией Божией, через которую Бог становится причастным твари. "Икона, конечно, только по имени имеет общение с первообразом, а не по самой сущности. ... Церковь... не отделяет плоти Его [Христа] от соединившегося с нею божества; напротив, она верует, что плоть обоготворена и исповедует ее единою с Божеством, согласно учению великого Григория Богослова и с истиною. ... мы, делая икону Господа, плоть Господа исповедуем обоготворенною и икону признаем не за что-либо другое, как за икону, представляющую подобие первообраза. Потому-то икона получает и самое имя Господа; чрез это только она находится и в общении с Ним; потому же самому она и досточтима и свята" (Деяние 6-е VII Вселенского Собора. Опровержение коварно составленного толпою христиано-обвинителей и лжеименного определения. Том 6-й).

Так учит и великий учитель Церкви св. Иоанн Дамаскин: "Повинуясь церковному преданию, допусти поклонение иконам, по причине этого осеняемым благодатию Божественного Духа". (Слово 1, XVI; С. 12). "Божественная благодать сообщается состоящим из вещества предметам, так как они носят имена тех, кто на них изображается". (Слово 1, Из Толкования на свт. Василия, 30 глав к Амфилохию о Св. Духе; С. 26).

Имя Бога свято потому, что в нем присутствует Он Сам Своими энергиями. А имена Святых святы потому, что "с тех пор, как Божество, как некоторое животворящее и спасительное лекарство, соединилось с нашим естеством, наше естество прославлено и превращено в нетленное. Поэтому и смерть святых празднуется, и храмы им воздвигаются, и изображения начертываются" (Слово 2, XI; С. 52). "А что и святые суть боги, говорит: Бог ста в сонме богов (Пс.81:1), и - что Бог стоит посреди богов, распределяя каждому по заслугам как говорит божественный Григорий, толкуя это место. Ибо святые и при жизни были исполнены Святаго Духа, также и по смерти их благодать Святаго Духа неистощимо пребывает и в душах, и в телах, лежащих во гробах, и в их чертах, и в святых их изображениях, не по причине их сущности, а вследствие благодати и божественного действия" (Слово 1, XIX; С. 16).

«Имя Господа Исуса Христа, сходя в глубину сердца, змия, держащего пажити ея, смирит, душу же спасет и оживотворит. Непрестанно убо пребудь с именем Господа Исуса, да поглотит сердце Господа и Господь сердце, и будут два в едино. ... никтоже может рещи Господа Исуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12:3). Сие - Духом святым - прилагает он [апостол] в таком смысле: когда сердце восприимет действо Духа Святаго, коим и молится ... Которые сие святое и преславное Имя непрестанно содержат мысленно во глубине сердца своего, тем могут видеть и свет ума своего. И еще: сие дивное Имя, будучи с напряженною заботливостию содержимо мыслию, очень ощутительно Ибо Бог наш огнь поядаяй есть всякое зло, как говорит Апостол (Евр. 12:29)» (Препп. Каллист и Игнатий. Наставление для безмолвствующих, 49 // Добротолюбие, Т. 5. Эти отцы приводят не собственные свои слова, а наставления прежде бывших отцов, которые к концу XIV в. получили в Православной Церкви всеобщее признание). Но свт. Григорий учит о благодати (энергии) Божией: "Коль скоро то, что приемлют святые, - то самое, по чему они обоживаются, не что иное, как благодать?" (Против Акиндина. III, 8).

«...все приличествующие Богу имена всегда воспеваются Речениями [Св. Писаниями] как относящиеся не к какой-то части, но ко всей божественности [θεοτης] во всей ее целостности, всеобщности и полноте, и все они нераздельно, абсолютно, безусловно и всецело применимы ко всей цельности всецелой и полной божественности. И если ... кто-то станет утверждать, что это сказано не обо всей божественности, тот безосновательно дерзнет хулить и делить сверхсоединенную Единицу" (О Божественных Именах, 2:1).

Преп. Максим Исповедник, комментируя это изречение, пишет: "Заметь, что "вся божественность" [θεοτης] обозначает Троицу ... Заметь, что тот, кто говорит, что богоименования не общи, нечестиво разрывает единство поклоняемой Троицы" (Там же, схолии 5-6).

Св. Дионисий Ареопагит пишет: "все божественное, явленное нам, познается только путем сопричастности. А каково оно в своем начале и основании, - это выше ума, выше всякой сущности и познания. Так что, когда мы называем Богом, Жизнью, Сущностью, Светом или Словом сверхсущественную сокровенность, мы имеем в виду не что другое, как исходящие из Нее в нашу среду силы, боготворящие, создающие сущности, производящие жизнь и дарующие премудрость. ... источником Божественности является Отец, а Сын и Дух - произведения богородящей Божественности" (О Божественных Именах. 2, 7).

Выводы из выше написанного может сделать каждый сам. Главное - во всем и всегда искать Истину и желать творить волю Божию, а Бог будет поспешествовать в этом силою Святаго Духа.

 сайт «Самарское староверие»

 

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter.