КАК БЫТЬ С ИКОНАМИ,ПРИШЕДШИМИ В ВЕТХОСТЬ?

Ответ подготовил протоиерей Константин Островский, благочинный Красногорского округа Московской епархии.

«Суббота для человека, а не человек для субботы» — сказал Господь (Мк.2, 27). Поэтому не нужно чрезмерно погружаться в проблему утилизации газет и записок, тем более что ни заповеди Божией, ни церковных канонов на этот счёт нет.

Есть, однако, весьма распространённые церковные обычаи, как поступать с вышедшими из употребления священными предметами, и эти обычаи, надо сказать, отнюдь не бессмысленны. Потому что, действительно, такие действия как «разорвать», «смять», «бросить в мусорный бак» не простые, но имеют отрицательную знаковую составляющую: так поступают с предметами, которыми пренебрегают. А икона это символ — образ, соединяющий нас с Богом, записка с именами — символ молитвы. Такими символами пренебрегать не должно. Поэтому в Церкви издревле стараются применять к священным предметам (прочитанные поминальные записки, иконы, вышедшая из употребления богослужебная утварь) другие действия, тоже знаковые, но положительные, означающие благоговение: предавать огню, закапывать в непопираемом месте, погружать в чистую воду.

Однако в современных городских условиях зачастую невозможно найти ни чистой воды, ни непопираемого места, и невозможно разжечь огонь для благоговейного предания ему поминальных записок. А главное, в наше время священные предметы производятся многими тоннами и в миллионах экземпляров. И едва ли не в каждой газете, в том числе вполне светской, можно встретить икону или изображение креста. Но ведь очевидно, что нет никакой возможности благоговейно и вечно сохранять всю эту печатную продукцию и бутылочки из-под святой воды и масла. Как же выйти из положения?

Для этого полезно вспомнить, что икона это символ Бога, но не сам Бог, и записка — символ молитвы, а не сама молитва. Символ включает в себя образ, но не сводится к нему, он существует в качестве именно символа, а не просто вещи только внутри интерпретации, истолкования. Одно и то же действие может иметь совершенно разную нравственную оценку в зависимости оттого, с каким намерением, настроением, мыслью оно совершается.

Человек целует икону. Он может это делать с молитвой, выражая поцелуем — это символ любви — свою любовь к Богу, а может прикладываться к иконе по привычке, ничего не думая и не чувствуя. Те же действия могут совершаться и только ради тщеславия. Понятно, что их нравственная оценка будет во всех трёх случаях совершенно разной.

Богоборцы, делавшие костры из икон, вовсе не «предавали их духовной огненной стихии», и тот, кто со злобой или насмешкой выбрасывал святыни в реку, не «погружал их в чистую проточную воду». Злое намерение разрывало знаковую связь, и оставалось только фактическое злодейство.

В нашей власти своей молитвой и благоговейным отношением сохранять и усиливать положительные знаковые связи. И в нашей же власти, когда знаковая связь неуместна, мысленно отказываться от неё и таким образом разрывать.

Поэтому, когда есть возможность, мы стараемся с благоговением и молитвой совершать положительные знаковые действия: ставим свечи, целуем образы Спасителя и святых, сжигаем прочитанные поминальные записки и пришедшие в ветхость иконы. Но когда нет такой возможности, мы властны мысленно разорвать неуместную отрицательную знаковую связь, и тогда уже не икону или поминальные записки бросаем в корзину для бумаг, а просто ставшую ненужной бумагу.

По материалам статьи из журнала «Иконописец» № 38 (весна 2013 г.)

издательского дома «Русиздат», журнал «Приход» № 1, 2013 г.