—
Церковь недавно отмечала праздник Троицы. «Троица» —это всё-таки
таинственное изображение. Когда вы пишете святого, то это конкретная
личность, человек, а Троица – это до сих пор тайное, скрытое…
—
Да, тайное. Поэтому своей фантазии я стараюсь не «включать», стараюсь,
чтобы всё получилось очень кротко, очень тихо. Экспрессии в этом образе
нет. Стараюсь сделать «на одном дыхании».
— А если говорить о символизме? Той же Троицы.
—
Я лучше буду говорить о живописи, об иконографии. Потому что
давным-давно, когда я еще учился, ещё шёл к иконописи, познакомился с
одним человеком. Мне говорили, что он хороший иконописец. У него была
большая борода, презентабельный вид. Я думал, что он шикарно пишет,
похоже на того св. Георгия, который мне в одном храме очень понравился.
Пришёл к нему в гости, у него иконы были повсюду — на шкафах, на стенах,
сел, начал рассматривать, а он мне начал рассказывать. И как раз то, о
чём вы меня спрашиваете. Посмотрел я на его работы... И они моего
ожидания не оправдали. Иконописцам вообще вредно много рассуждать. Лично
я стараюсь не размышлять, а покорно исполнять. Пускай другие
размышляют. Могу и лишнее сказать, рассуждая о Троице.
— Насколько важны личные ощущения и переживания иконописцу? Помогает это работе или мешает?
—
Конечно, я не пишу словно робот, не надо такое путать со смирением.
Конечно, у меня присутствуют и мысли, и чувства, но мне сложно их
выразить в словах.
— Что бы вы пожелали современным иконописцам?
—
Стараться обращать внимание на лучшие образцы иконописи. Не зря они
считаются лучшими, не зря о них так много говорят. И тогда будет хороший
результат.
Сто раз я могу открывать книгу и каждый раз нахожу что-то
новое для себя. То, на что раньше, быть может, не обращал внимания.
Сегодня — такое видение этого предмета, завтра – другое. Конечно, суета
мешает творческому процессу, хотя, может, это и к лучшему. Творческие
чувства, если им не мешать, могут человека завести в своеобразную
«творческую прелесть». Всегда нужно оставаться спокойным.
pravlife.org